МОРОЗОВ И ШИЛЛЕР ПОСЕТИЛИ "МАНЕКЕН" Везет классикам. Их произведения и через сотни лет после создания вытаскивают с пыльных полок, протирают томики влажной тряпкой, пролистывают и даже прочитывают. Некоторые творения даже удостаиваются чести зазвучать со сцены. В свое время, когда Анатолий Морозов ставил в театре "Манекен" спектакль по рассказам А. П. Чехова "Моя жизнь", критики нашли вопиющие отклонения от канонического прочтения прозы Антона Павловича. Морозова обвинили в том, что он нашел в Чехове Достоевского. Нашел. Если он там был. Как не найти. Прошло больше двадцати лет и Анатолий Морозов снова ставит в "Манекене" (теперь уже в качестве приглашенного режиссера) классику. Фридрих Шиллер "Коварство и любовь" (перевод Николая Любимова) -- написано на программке. Я бы добавил сюда: редакция Анатолия Морозова. Стремительно развивающийся сюжет о трагической истории любви наводит на мысли о том, что смотришь какую-то малознакомую пьесу Шекспира. Добро и Зло разведены по разным полюсам. И только смерть главных героев срывает пелену с глаз, но не разрубает гордиев узел взаимоотношений, а только накручивает на него все новые и новые петли, затягивает их все туже и туже... Но перейдем к спектаклю. История стара как мир. Молодой человек, сын важного чиновника влюбляется в дочь учителя музыки. Влюбленные не представляют дальнейшую жизнь друг без друга, но браки в высшем обществе совершаются не на небесах, а в кабинетах власти. Итог: два убийства и одно самоубийство. Актеры театра "Манекен", которым во все времена объясняли, что и не актеры они вовсе, а глина в руках режиссера, доказали, что это не так. Блестящие актерские работы Натальи Кораблевой и Дмитрия Чуфистова, Александра Мордасова и Ирины Прокошиной, Александра Березина и Сергея Овинова, Натальи Гончаровой и Александра Балицкого в рамках жесткого, построенного режиссером скелета спектакля выглядят как бриллианты в золотой оправе. Они не конфликтуют, а дополняют друг друга. Не знаю, удавалось ли в последние годы Анатолию Морозову так точно соединить свою потрясающую режиссуру с вечным стремлением актеров к свободе. Боюсь, что нет. Только люди, воспитанные, выращенные им в особой атмосфере, которой во все времена отличался сначала студенческий, а потом муниципальный театр могут работать с таким доверием к режиссеру и к себе. Сценография спектакля аскетична и многозначна (художник Тимур Дидишвили). Две лестницы ведущие то ли в рай то ли в ад, два портала, символизирующие полюса сословной иерархии. Разнесенные, они образуют условный крест, на котором в конце-концов умирают юные герои. Немногочисленный реквизит, несколько скульптурных групп в полумраке. Причем в сценографии периодически угадываются детали, уже игравшие в других спектаклях. Что это: небрежность или перекличка театральных времен? Спектакль, даже по сильно сокращенной пьесе, длится около трех часов. Но этого не замечаешь. Только в конце вдруг спохватываешься, смотришь на часы и думаешь: куда режиссер и актеры умудрились спрятать эти иногда такие долгие часы? Говорят, что в один и тот же поток нельзя войти дважды. Думаю, что постановка Шиллера в "Манекене" доказала обратное. А нам, зрителям только и надо, что хлеба и зрелищ! Владлен ФЕРКЕЛЬ