Столичного и чрезвычайно модного театрального режиссера Андрея Житинкина ругают критики (со сладострастием!) и обожают актеры. Самые разные, столичные и провинциальные, молодые и старые: Дуня Германова и Сергей Безруков из "Табакерки", Александр Домогоров, Маргарита Терехова и Георгий Жженов из Театра Моссовета, Юрий Яковлев, Александр Ширвиндт, Людмила Гурченко, Любовь Полищук... Кого-то он сделал "звездой", о ком-то заставил говорить после многолетнего забвения. Андрей ЖИТИНКИН: СМЕРТЬ ДЛЯ ЧЕЛОВЕКА ИСКУССТВА -- ЭТО НЕ СТРАШНО Житинкин - режиссер пограничных состояний. Ставить культурно, но скучно - не для него. Переживать, плакать, смеяться, любить, ненавидеть, предавать, материться, драться и снова любить, заглядывать в бездну, думать о смерти - вот что ему интересно. И еще красота: законная и преступная, ускользающая и вечная. Может быть, поэтому больше других Андрей ставит пьесы американца Теннесси Уильямса, где переплетаются ужас перед жизнью и наслаждение ею. Уильямсовский "Французский квартал" Андрей ставил четыре раза: в столичных "Современнике" и "Табакерке", Магнитогорской драме и академической драме Челябинска. - В начале моей режиссерской карьеры был один мистический случай из тех, про которые говорят, что здесь "дышит почва и судьба", - рассказывает Андрей. - На премьере моего спектакля по пьесе "Калигула" Камю в Театре имени Ермоловой прямо на сцене, за кулисами, умер великий русский актер с еврейской фамилией Всеволод Якут. Премьера, успех, корзины цветов, он успел всех поздравить, мы выпили по бокалу шампанского, и вот с цветами в руках он идет к "Волге" на служебном входе театра, падает - и все. С точки зрения философии - гениальная актерская смерть. В 80 лет, сыграв столько ролей, испытав успех в последней работе (в "Калигуле" Якут играл управителя дворца), - и легкая, мгновенная смерть после оваций, цветов и шампанского. Мы полгода не могли потом играть этот спектакль. Актеры отказывались вводиться на эту роль: "Он еще меня за собой потащит..." С тех пор я стал думать о мистике в театре (тема бездонная). И никогда не отказываю старым актерам, если они просят поставить для них спектакль. Вообще актер должен очень долго жить, если хочет остаться в вечности. На Западе они понимают это, очень серьезно относятся к собственному здоровью и живут долго. А у нас сгорают. Я один из тех, кто создал в Москве "Общество воздержания от смерти". В начале века были тайные ложи, закрытые клубы, "Башня из слоновой кости" Вячеслава Иванова... А потом всех замордовали, унифицировали, построили в ряд. Мы начали наше общество как богемную игру художников, поэтов, драматургов, актеров. Свой устав, свои собрания со свечами, красным вином, креветками и пивом. Каждый раз меняем место сбора: театр, клуб, ресторан, дом... Попасть к нам без рекомендации - невозможно. В нашем обществе Сергей Михалков, Юрий Яковлев, академик Дмитрий Сергеевич Лихачев из Санкт-Петербурга... И молодежи очень много. В том числе и той, что уже наоткрывала банки и поняла, что пора подумать о смысле жизни и смерти. Мы там все без званий, без премий, без возраста. Никогда не обсуждаем политических проблем: художник всегда вне режима, какая бы власть не была на дворе. И воздерживаемся от смерти - главное условие членства в нашем клубе. Его пока никто не нарушил, хотя среди нас есть люди более чем преклонных лет. Вообще же смерть для человека искусства - это не страшно. Надо быть просто готовым к ней, а значит успеть все, что должен был сделать. Владимир Спешков