Челябинский глобус. Титульная страницаИз нашей коллекции

  Театральная сцена

ПРЕМЬЕРЫ ПРОШЕДШЕГО ГОДА

Основное событие, взрывающее театральные будни, -- это, конечно же, премьера. Театр провозглашает "я есмь". Критик радостно сей факт подтверждает, либо в сомнении чешет затылок. В прошедшем году сомнения посещали чаще, чем хотелось бы.

Лидерами "премьерной гонки - 2004" оказались Академическая драма и ТЮЗ (речь пойдет о спектаклях для взрослых, вызвавших особую потребность поразмышлять).

Драма жила на перепутье. Боль от утраты художественного руководителя оказалась еще свежа (Наум Орлов ушел из жизни летом 2003 года). В это межвременье появление на афише театра случайных названий и фамилий оказалось неизбежным. А значит, неудачи были запрограммированы.

На постановку "Король забавляется" В. Гюго (сюжет пьесы известен многим благодаря "Риголетто" великого Д. Верди) Челябинский театр драмы пригласила москвича Сергея Яшина. "Проект" под названием "Играем романтическую драму" вызывал озабоченность изначально. Романтический театр -- искусство мощных, сильных страстей. Подвластны ли они современному актеру? Ведь по жизни мы их стесняемся, прячем, иронически снижаем. А актер -- человек своего времени. Яшин не сомневался: "Да, подвластны". Однако в творческом альянсе с актерами-академиками подтвердить этого не смог.

Спектакль получился изысканно красивым (сценография -- засл. худ. России Елена Качелаева), однако, невразумительным по смыслу. Актеры старательно выполняют заранее зафиксированные режиссерские мизансцены и превращаются в марионеток, покорных чужой воле. Шлюзы актерского чувства не открылись, глубины и противоречия характеров оказались не вскрыты. И только, когда на сцену выходит нар. арт. России Леонард Варфоломеев, становится ясно -- "есть еще порох в пороховницах". Кажется, актер не прилагает никаких усилий, чтобы убедить нас в человеческой и даже сверхчеловеческой мощи своего героя. Однако мы сразу оказываемся в ее власти.

В основе пьесы А. Кутерницкого "Между чашей и губами" -- современная тематика. Однако воспользоваться ее преимуществами Драме также не удалось (реж. В. Голуб). История солдата, вернувшегося из Чечни покалеченным и не нашедшего места в мирной жизни, рассказана претенциозно, без глубинного знания подлинной жизни, с придыханиями и всхлипываниями. Естественные человеческие интонации нар. арт. России Евгения Поплавского (Драгунский) и арт. Владлены Ивиной (Алена) -- уже достижение для этого спектакля.

"Чествование" Бернарда Слэйда я бы назвала полуудачей. Роль Скотти Тэмплтона, человека всепобеждающего обаяния, жизнелюба и эпикурейца, умирающего от рака, как будто создана для нар. арт. России Юрия Цапника. Это нутряное, буквально животное обаяние ему свойственно и по жизни, и на атмосферу спектакля, конечно, "работает". Только для роли этого оказалось не достаточно. Вероятно, простые бродвейские пьесы не так уж просты, требуют актеров экстра-класса, готовых работать сочно, с увлечением, на полной самоотдаче. Но в "Чествовании" "короля" частично спасла "свита". Совместными усилиями исполнителей просветленная атмосфера влюбленности в Скотти на сцене все-таки создается.

Правда, смущает еще одно обстоятельство. Театр пропел панегирик человеку, никогда серьезно не относящемуся к карьере и заработку, врывающемуся "в серую жизнь, пританцовывая". Но сам-то режиссер Петр Орлов все просчитал. Каждый сценический эффект им строго выверен, причем с весьма практической целью -- достижение коммерческого успеха. Если это не лицемерие, то что?

Подлинный успех -- не знаю, коммерческий ли, но художественный уж точно -- пришел к Академической драме с совершенно неожиданной стороны. Первоначально, обращение к пьесе В. Шкваркина "Чужой ребенок", вызвало в труппе недоумение. Пьеса написана в советские тридцатые годы, впитала их дух. Поэтому сегодня, при беглом прочтении, кажется безнадежно устаревшей.

В итоге, благодаря питерцу Владимиру Гурфинкелю, уже известному челябинцам по работе в Камерном театре, актеры влюбились в пьесу, да и в самого постановщика. Для Гурфинкеля выбор пьесы (а именно он предложил "Чужого ребенка" театру) оказался не случайным. В романтизме далеких тридцатых режиссер нашел альтернативу агрессивности и жестокости наших дней. Но и романтизм этот не идеализируется. В спектакле, разворачивающемся на широких просторах академической сцены, среди марева русских берез, всамделишной воды, кружащихся пар, пафос скорректирован изрядной долей иронии и грусти. Спектакль идет больше трех часов и смотрится на одном дыхании.

Жюри областного фестиваля "Сцена-2004" присудило "Чужому ребенку" свой главный приз -- Гран-при (а также призы рангом поменьше). А Гурфинкель получил предложение возглавить театр. И вот -- свершилось. 24 декабря заместитель губернатора Андрей Косилов представил коллективу Академической драмы нового художественного руководителя. Роза Орлова, жена и верный друг Наума Юрьевича, его приемника благословила, торжественно передав ключи от кабинета. Уходящий год дарит нашим академикам надежду. Для них начинается новый отсчет времени, новая эра (Орлов руководил театром более тридцати лет). Какой она станет -- покажет будущее. На сегодняшний день с уверенностью можно сказать следующее: Гурфинкель -- человек талантливый и энергичный, и ему в его начинаниях обеспечена поддержка областных властей. Ведь не даром губернатор Петр Сумин получил недавно высшую театральную награду страны -- "Золотую маску" -- за содействие развитию театрального искусства Челябинской области.

Обратившись к "Маскараду", ТЮЗ также продемонстрировал интерес к романтической драме. Правда, в лермонтовском варианте она носит еще и философский характер, что создает дополнительные трудности актерам. В театре решили создать молодежный спектакль. Арбенин, Звездич, Неизвестный, Шприх отданы молодым -- Павлу Михайлову, Андрею Анашкину, Максиму Терлецкому, Алексею Согрину.

Художник спектакля Антон Сластников тоже молод. Бог наградил его талантом, а эрудиция напомнила формулу: зеркало, свеча, маска -- символы маскарада. Используя их фактуру, Сластников создал пространство, наделенное роковой, давящей силой, обольщающее мрачной, зловещей красотой. Острые геометрические мизансцены постановщика, изломанная пластика массовки сгущают атмосферу устрашающего мира -- адской машины (пост. -- засл. арт. России Татьяна Скорокосова, реж. по пластике -- засл. арт. России Виктор Парфенов).

А вот силу страстности молодые актеры в очередной раз не продемонстрировали. Как и готовность осмыслять действительность на философском уровне. Желание Павла Михайлова, любимца женщин самых запредельных возрастов, подняться над самим собой, сорвать с себя личину "обаятельного и привлекательного" телеведущего, "звездного мальчика", у меня лично заслуживает огромное уважение. Тем более, что серьезные шаги в сторону Арбенина актером сделаны. И все-таки, уровень титанических притязаний героя, ведущего тяжбу с судьбой и небесами, актеру оказался не доступен. Диалектика зла в нем, ставшем убийцей ни в чем не повинного человека, не раскрыта. Вероятно, законы амплуа не отменимы полностью и в современном театре. То, что положено Юпитеру (Евгению Леонову, Иннокентию Смоктуновскому, Евгению Евстигнееву), не положено... Ну и так далее. А возможно сегодняшние молодые не готовы или просто не хотят размышлять на тему ответственности человека за совершаемое зло. (Справедливость требует отдать должное Андрею Анашкину, филигранно точному и убедительному в роли Звездича).

Один из самых душевных, добрых тюзовских спектаклей прошедшего года -- "Очень простая история" Марии Ладо (реж. Олег Хапов). Тюзовцы внимательно, с симпатией и теплотой всматриваются в каждого персонажа притчи. Здесь и звери, обитатели деревенского скотного двора, живо реагирующие на семейные неурядицы хозяев -- Петух, Корова, Свинья и Лошадь -- похожи на людей. Каждая живность по-своему симпатична и трогательна. Но и в этом спектакле философская сторона пьесы, размышляющей о взаимоотношениях человека и природы, истинных и ложных ценностях, оказалась вынесена за скобки.

"Манекен" и Камерный последние годы держат зрителей на голодном пайке. В 2004 в "Манекене" всего одна премьера -- "Призраки" Э. де Филиппо в постановке главного режиссера театра Юрия Бобкова.

"Манекен"! Ау! Где вы там? Почему о нас, преданных зрителях, забываете? Конечно, год у вас был тяжелый. Один из ведущих актеров Александр Балицкий покинул театр. Пришлось вводить на его роли других исполнителей. И нагрузка эта, во многом, легла на главного режиссера. А почему бы ни искать сотрудничества с "варягами", постановщиками из других городов, особенно молодыми и дерзкими. Между прочим, и в Челябинске далеко не все творчески состоятельные режиссеры в полной мере себя реализовали. "Человек со стороны" влил бы в жизнь коллектива новую энергию, растормошил, заставил "почистить перышки".

Вот в "Камерном" это осознают. (Хотя премьерами тоже не балуют. Их было две).

Для постановки "Обломова" театр пригласил Владимира Берзина, режиссера из Москвы, ученика Анатолия Васильева. Расширив пьесу за счет первоисточника, классического романа И. Гончарова, режиссер познакомил нас с Обломовым-мыслителем. Искомый диван в спектакле, конечно, появится. И Обломов в исполнении Михаила Яковлева на нем уютно, блаженно устроится. Только произойдет это в самом конце спектакля. А по ходу действия герой будет проявлять невероятную активность духовного, познавательного толка. Будет задавать вопросы себе и другим, а значит и нам, зрителям. И не какие-нибудь, а о смысле жизни. (Так что театр, осмеливающийся говорить о немодных, но самых основополагающих вопросах человеческого бытия, в Челябинске, все-таки нашелся).

И еще одним праздником одарил нас Камерный театр. Патронируемая им "Камерата" не сдается. Пусть на этот раз фестиваль был не столь представительным (одиннадцать спектаклей из восьми городов России), пусть программа составлялась с некоторой долей случайности. Вожделенные открытия она все-таки принесла. А также радость общения, встречи с новыми, талантливыми людьми.

Возродился "Новый художественный театр". Получил приют во Дворце культуры радиозавода, В качестве главного режиссера пригласил еще одного ученика Анатолия Васильева, преподавателя кафедры театрального искусства Академии культуры и искусства, Евгения Гельфонда. А его выпускники пополнили труппу.

Нам остается с нетерпением ожидать премьер. И не только в НХТ, но и во всех других театрах. Несмотря ни на какие сомнения, премьеры -- всегда праздник!

Ирина КАМОЦКАЯ

PS. Вне обзора осталась еще одна премьера --- мастерская новой пьесы "Бабы" представила в декабре пьесу М. Курочкина "Истребитель класса Медея" в постановке Е. Калужских. Анекдотичность состава героев (русский, украинский и американский солдаты) была как нельзя близка к "оранжевой революции", а актуальность основной темы -- борьбы сторон, разделенных по половому признаку (эдакое гендерное исследование), -- получила свое подтверждение разве что в логотипе самой мастерской.

Представьте себе, статуэтка "бабы", у которой от причинного места до земли простирается мечь. Художественно и воинственно... (этот символ на обложке театральной программки, в которой, как в резюме спортсмена-профессионала, прослеживается участие и награды Мастерской в многочисленных конкурсах и фестивалях. Иногда бывает, что количество переходит в качество -- художественное, а не спортивное...).

А. Приволжский

 

[an error occurred while processing this directive]