Челябинский глобус. Титульная страницаИз нашей коллекции

  Литература

Людмила Ковальская, Касли.
Лауреат Фонда "Антология"

* * *
Рука, оставшись в пустоте,
Вдруг ощутила тяжесть неба...
Мне больше некуда спешить:
К чему пути, когда нет цели?
Когда бы я была умней,
Жила б с тобой, растила сына,
Варила ягоды в меду
И небо пахло земляникой.

* * *
Холодный май. Стекло в разводах,
Дождинок долгий перестук.
Я за четыре долгих года
Привыкла к молниям разлук.
Опять вода стекло полощет.
Тетради, книги, твой звонок,
И белый лист, и ровный почерк,
И стук дождя о водосток.

* * *
Вы этого хотели? Вот вам: осень.
Тоска в кармане. Или просто - камень:
Свой камень есть на каждую косу.
Секрет сопротивленья матерьялов;
Сгибая палку, не перестарайтесь....
Так кутаются в плед, как я пытаюсь
Устроиться удобнее в словах, -
А все же: для чего вы гнули палку?..

* * *
Вне времени: часы сошли с ума.
Ночь без утра. Отгадки - вне страницы -
Слова! Драже, рассыпанные в снег!
Бессонница у книг.
Больное сердце...
Открытия за письменным столом:
Короткая судьба статей и писем,
Першенье слов, не высказанных в срок.
И жизнь похожа на рассказ о жизни.
Уйти в слова и обмануть судьбу!
Невнятны цифры на часах настенных...
Язык! - дитя несбывшейся любви
И приговор затянутой болезни.

* * *
Не сметь кричать о нежном чувстве,
И не искать влюбленных глаз,-
Дочитывать с вечерней грустью
Досадой прерванный рассказ.
Я долго злиться отучалась
На всех, спешащих не ко мне,-
Теперь у ног лежит усталость
Небрежно брошенным кашне.

Все обернулось тишиной,
По-детски севшей на колени...
Плывет вверху окно с луной,
И в лунном свете сны и стены,
Стол с его ворохом бумаг
(Все, что НЕ пишется, - шедевры...)
Все, что вчера, - сплошной пустяк.
Уже пустяк, уже не в первый.
Я жду, когда назначат снег...
Он скроет бред, придавит память,
И - черт с ним - можете букет
В коньячную бутылку ставить.

* * *
Горький чай с сигаретным дымом.
Книга сонно лежит на коленях.
Я хотела воспитывать сына,
Рисовать вместе с ним на стенах.
У меня бы хватило терпенья
Стать хозяйкой для шумной квартиры...
На стекле отражаются тени,
И на улице август и сыро.

ПРЕДЧУВСТВИЕ РЕШЕНИЯ

Я поняла: разбитость - лишь ростки
Внезапного короткого прощанья.
Пришла пора подсчитывать долги
И закрывать кредит на обещанья.
Вокруг друзей растет как ком родня -
Вскрывает возраст общность поколений...
А в общем, неприятно объяснять,
Скрывая, что не знаешь объяснений.
Пойми теперь, что именно насквозь
Прошило дни, событья, отношенья,
Когда судьба имела привкус слез,
А требовала слова и решенья.
Вот темное случайное стекло
Тяжелый взгляд вернуло вдруг открытьем:
То, что везло скорей, чем не везло,
Не предопределило ход событья,
И опыт одиночества в руках,
Досадуя нe делу и не месту,
Всей преданностью лучшего врага
Доказывает правильность отъезда.

* * *
Надежду, не обретшую начал,
Надежду на земное притяженье
Неосторожный случай притачал
К отчаянному нежному движенью
Забывшихся от солнца летних глаз, -
А вечер ошарашил скукой шторы,
Как злой и непристойный пересказ
Интимного чужого разговора,
Принес с собой, без знаков и примет,
Какое-то нелепое несчастье...
Сверкнувший медью зеркала браслет
Внезапно стал тяжелым для запястья.

* * *
У окна встречаю рассвет.
Солнце щурит драконский глаз.
Третьи сутки без сигарет.

Он любил очень - свой контрабас
(Вы себе представляете - контрабас?!),
Обнимал его нежнее, чем женщину,
И женщинам это не нравилось...

Улицы как линии на ладони.
На какой я линии?
Я хочу на линию сердца...

Набережная извивается,
Как профиль контрабаса.
... Я и вправду хотела любить.

* * *
Запретить по весне тоску?
Нет на свете подобной власти!
Всю планету - за поцелуй,
Осторожный, как луч в ненастье,
Всю планету - к твоим ногам!
Раскрою голубую память,
Чтобы нежный материал
Чувств - в ладонях твоих оставить...

СТАРАЯ НЕМЕЦКАЯ ЛЕГЕНДА

И небо, держась за сосну,
Густело от сизого дыма;
Вода уносила весну
И легкий корабль Лоэнгрина.
За тонкими ветками верб
Готовы тоска и пучина
Отдавшей за рыцарский герб
Рассвет на руках Лоэнгрина.
Не ступишь за ним по воде -
Тут глина, тут рыжая тина...
И он не вернется к тебе...
Жене моего Лоэнгрина.

* * *
Растения не ходят. Не уйду.
Ромашкой желтой с окаемкой белой
Легко под чьи-то ноги упаду.
При мне косили тонкую траву.
Легла рядами ровно, онемело...
Куда уйду, косцы?
...Ромашку мну.

* * *
Тяжелое искусство: прятать боль
От зеркала. Потребность прятать боль,
(А после - страсть, открытость, простоту,
Желание, восторг, фальшивый смех...)
Потребность тени как болезнь души,
Теряющей в пылу самокопанья
Уменье перешагивать помехи
И уходить в работу, как домой,
В работу, как в дорогу, - верно, к храму
Дорогу, - ибо Бога нет
Без вдохновенья: он вдыхает душу,
Чтоб глину можно было звать Адамом,
И руки у Адама знают дело,
Когда коснулось их дыханье жизни,
Когда коснулось их дыханье Бога.

* * *
Хочешь, я брошу курить,
Стану ходить в длинном,
И со смешным кринолином
Платье на свадьбу шить.
И, как в рождественский сон,
Верить начну простому:
Счастье приходит к дому,
Где играет малыш с котом.

* * *
Так глупостей не хочется - куда еще!
Я весь прошедший день беру в кавычки.
Но раздражает - дождь не утихающий
И к дыму сигаретному привычка,
Но раздражает - ясность понимания,
Что случай, всхолодивший потом спину,
Сжал нервы и остановил дыхание
Каким-то пустяком необратимым.
И вот уже глаза отводят в сторону,
И голоса не выдают вопроса:
Касалось двух, досталось вроде поровну...
Ругательства при всех не произносят.
Вдруг выяснилось - будущее вынуто,
Рассеяно, промотано без дела,-
Но говорить о глупостях не принято.
...А умное - обрыдло до предела.