Челябинский глобус. Титульная страницаИз нашей коллекции

  Литература

3. ТАКТИКА ВЫЖЖЕННОЙ ЧЕЛЯБЫ

Самым большим страхом того, кто вступает в более высоко организованное сообщество, традиционно является страх потеряться, раствориться, исчезнуть. Не это ли становится причиной творческого эгоцентризма, агрессивного по отношению к коллегам и разрушительного для литературной среды вообще? Иначе трудно объяснить гордое одиночество наших литераторов на суровых Парнасских скалах (простите мне это сопоставление греческих гор с Уральскими).

Восстанавливать литературную справедливость - занятие более чем неблагодарное. Давайте лучше посмотрим вглубь проблемы и попытаемся найти ее творческое решение. Общеизвестно, что писательство - труд бесконечно одинокий. И сколь бы окружающий мир ни поддерживал нас в этих глубоких погружнениях во внутренний Космос, в зачет всегда принимается только личная победа, а поражение щедро делится на всех. Наверное, это нормально. В самом деле, если ты вышел на какой-то значимый результат, то этот результат действительно твой. А если нет - боль поражения слишком сильна, чтобы нести ее одному.

Но на том уровне сознания, на котором возникает и развивается литература, все происходит уже немного по-другому. Личный результат (признания, книги, звания и должности) имеет смысл только тогда, когда он вносится в общее дело. При условии опять же, что дело это есть.

И что же мы имеем в идеале? Первое: литературная среда должна быть. Второе: каждая хорошая книга делает свой важный вклад в существование и развитие этой среды. Третье: существование и развитие даже самого прекрасного художника (в широком смысле слова) невозможно без этой среды, этого "воздуха". Поместите одно дерево в безвоздушное пространство: много ли кислорода вы получите?

А что же в реальности? Первое: литературная среда в Челябинске есть. Но она выглядит довольно странно. У каждого своя скала на Парнасе, и каждый соизмеряет литературные происшествия своим "мэтром". Второе: книги выходят в условиях информационного вакуума, не становятся фактами общелитературного диалога. Третье: нарастает вал самиздатовский литературы, читать которую можно только с точки зрения "нарочно не придумаешь", и она катастрофически снижает уровень литературного общения. Исчезает воздух.

И, отвечая на традиционный русский вопрос "Что делать?", ибо виноватых мы уже обозначили, и виноватые эти - мы, первое: директивами и цензурно-редакторскими репрессиями здесь ничего не поделаешь, на данном уровне сознания они просто не работают. Остается только одно, необходимое и достаточное быть и приветствовать тех, с кем и для кого ты так одиноко и так непросто добываешь драгоценный воздух. Второе: в литературную реальность приходит новое поколение, и несмотря на свою силу, оно так же нуждается в поддержке, как нуждались когда-то мы: ведь для них эта среда нова, незнакома, и их так же преследует страх раствориться и затеряться. И третье: пресловутая тактика "В Челябинске есть два поэта: я и имярек!" или заявления о том, что в данном городе литературы нет вообще, а есть болото, самоубийственна. Процесс творчества - явление уникальное, индивидуальное. Результат творчества - явление общественное. И в центре этого парадокса - сердце художника.

Нина ЯГОДИНЦЕВА

Фото вверху: Александр Данилов. Серия "Фиолетовая река"
См. также: Проповедь просвещенного литературного экстремизма (начало)
Проповедь просвещенного литературного экстремизма (часть 2)