"ЗДЕСЬ, В РОССИИ, МОЯ РОДИНА..." (из интервью Александра Городницкого) -- Юра был человеком очень светлым. Когда мы говорим о становлении авторской и самодеятельной песни в Челябинске, рядом с именем Ларисы Петровны Коробицыной должно стоять имя Юры Трахтенберга. Тем более что он был человек потрясающего бескорыстия, одаренный, а главное -- всегда жил с улыбкой. Как бы тяжело ему ни было, какие бы психологические травмы, обстоятельства, предшествовавшие инфаркту (по заключению врачей, первопричиной смерти Ю. Трахтенберга явился разрыв аорты, который и предшествовал обширному инфаркту. -- М. Л.), ни возникали, он постоянно находил время для улыбки. Гипромез, в котором он работал, Юра сделал еще одним из всероссийских центров песенной культуры. Посмотрите фотоальбомы, -- кого там только нет рядом с ним! И это не случайно. Юра и сам был "центром". Его утрата -- огромная потеря для культуры Челябинска вообще -- не только песенной, но и театральной, поэтической... Для песенной, конечно, особенно. В Челябинске он был связующим звеном для замечательных людей. Когда Юры не стало, появилась опасность того, что круг этих людей может распасться. Его неожиданная смерть трагична не только для его семьи и друзей... Ту нишу, которая вдруг открылась с уходом Юры Трахтенберга, трудно заполнить другому. Для этого надо обладать его светлым талантом, его бескорыстием, его огромной душой. Я не вижу аналогов. Горько оплакиваю уход Юры еще и потому, что никто нам его не заменит. Целый пласт культуры, связанный с авторской песней, ушел вместе с ним. Хотя сам он, как будто, песен не писал. Так же, как Стасов, который никогда не был композитором, живописцем, но, тем не менее, связывал воедино пласт русской культуры. Конечно, это разные масштабы, но Трахтенберг делал нечто подобное для челябинцев. -- Можно ли продлить память? - - Можно. Пока мы живы, она, конечно, будет существовать. Но я пришел к пониманию того, что, к сожалению, людей помнят очень недолго и постольку, поскольку это связано с нашей собственной жизнью. Человеческая память эгоистична. Я не случайно могу привести в пример Высоцкого. Вспомним, как незаметно прошла последняя его годовщина. И это естественно, потому что память избирательна. Но мы-то должны помнить то лучшее, что было в нашей жизни. Юра Трахтенберг, конечно, входит в первую десятку. -- Хорошо помню его слова в том, что он никогда бы не уехал из России... -- Поэтому Юра -- счастливый человек. Он умер у себя дома, как бы плохо ему ни было. И Визбор умер здесь. Ведь почему я считаю, что Женя Клячкин погиб трагически? Накануне своей смерти он приезжал сюда -- то был его юбилей, 60-летие. Я знал, как он переживал отъезд в Израиль. И вернувшись ненадолго сюда, он словно бы немного отошел... Но у человека всего одно сердце. Оно не может разделиться на две части, не расколовшись. Поэтому и Женя Клячкин, и Галич погибли трагически. А Володя Высоцкий умер счастливым человеком, несмотря на то, что дико мучился -- сидел на игле и т. д. Россия -- жуткая страна, она не умеет беречь живых, а может только оплакивать мертвых. Это ее трагедия. Но если хочешь, чтобы тебя пели, умирать надо дома. Как Володя. Записала М. Лукина