в определенный момент скольженья,
|
|
Перебираю фотографии. Костя с флейтой, Костя, сосредоточенно работающий над буриме, -- среди общего веселья так уметь отключиться! -- на общей фотографии среди друзей. Костя, обнимающий за плечи своих учеников. Константин Рубинский на обложке своего сборника "Календарные песни". На "програмке" недавнего концерта в органном зале.
Листаю "Календарные песни":
а вот любовь -- поди ответь / -- к чему она так беспокойна,
/ спонтанна, спорна, подневольна, / к чему и хлеб она, и плеть?
лишним боюсь показаться, лишним, / персиком битым, давленой вишней┘
одну щеку твоя ладонь голубит, / а по другой ладошкой детской бьют...
когда неведом долг, расчетный час недолог...
Поэт, журналист, музыкант. Педагог. Хороший парень. Внутри -- временами -- очень одинок. Замечу -- как и все настоящие поэты. Как-то говорили о том, легко ли быть нужным кому-то. Костя рассказал тогда о своих учениках -- мальчике и девочке двенадцати и шестнадцати лет. Почувствовал, что может быть им нужным -- и стал таким, ничего не требуя и не декларируя.
К чему цитирую Олдингтона? Хочу провести параллели между Энтони Кларендоном и Константином Рубинским. Книга "Все люди -- враги" начинается со встречи на Олимпе бессмертных богов, собравшихся осчастливить или погубить только что родившегося мальчишку. И среди множества пожеланий и даров, искренних и злобных, был дар богини варваров Исиды. Вечно искать утерянную красоту. Думаю, что Костя в постоянном таком поиске и в этом его счастье.
Костя Рубинский человек, если можно так выразиться, многослойный. Открывается, открывается, и, надо надеяться, будет открываться до бесконечности -- процесс творчества в себе поистине бесконечен. В определенный момент скольженья, в непредсказуемый миг движенья...
Елена НОВИКОВА